как всегда в точку.
Я люблю — как араб в пустыне припадает к воде и пьет
читать дальшеДа, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из иной страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам
Темным платьям и пиджакам —
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю — как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник, мытарь
И блудница крикнут: «Вставай!»

ой. И Гумилев про Бездну.

читать дальшеВсе мы, святые и воры,
Из алтаря и острога,
Все мы смешные актеры,
В театре у Господа Бога.

Бог восседает на троне,
Смотрит, смеясь на подмостки,
Звезды на пышном хитоне -
Позолоченные блестки.

Так хорошо и привольно,
В ложе подвечного света,
Дева Мария довольна,
Смотрит склоняясь, в либретто:

"Гамлет? Он должен быть бледным.
Каин? Он должен быть грубым..."
Зрители внемлют победным
Солнечным ангельским трубам.

Бог наклонясь наблюдает,
К пьесе он полон участья.
Жаль, если Каин рыдает,
Гамлет изведает счастье!

Так не должно быть по плану,
Чтобы блюсти упущенья,
Боли, глухому титану,
вверил он ход представленья.

Боль вознеслася горою,
Хитрой раскинулась сетью,
Всех утомленных игрою,
Хлещет кровавою плетью.

Множатся пытки и казни...
И возврастает тревога:
Что, коль не кончится праздник
В театре Господа Бога?!

и Гумилев про мага Алых Одежд, благо не Рейста, и наркотики
читать дальшеЮный маг в пурпуровом хитоне
Говорил нездешние слова,
Перед ней, царицей беззаконий,
Расточал рубины волшебства.

Аромат сжигаемых растений
Открывал пространства без границ,
Где носились сумрачные тени,
То на рыб похожи, то на птиц.

Плакали невидимые струны,
Огненные плавали столбы,
Гордые военные трибуны
Опускали взоры, как рабы.

А царица, тайное тревожа,
Мировой играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Опьяняла снежной белизной.

Отданный во власть ее причуде,
Юный маг забыл про всё вокруг,
Он смотрел на маленькие груди,
На браслеты вытянутых рук.

Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил, как мертвый, не дыша,
Отдал всё царице беззаконий,
Чем была жива его душа.

А когда на изумрудах Нила
Месяц закачался и поблек,
Бледная царица уронила
Для него алеющий цветок.

И Гумилев даже про Тюра! да простит меня политкорректность)
читать дальше
На утре памяти неверной
Я вспоминаю пестрый луг,
Где царствовал высокомерный
мной обожаемый индюк.

Была в нем сила и свобода,
был клюв его, как пламя, ал,
И за мои четыре года
меня он дерзко презирал.

И вновь пришла беда большая,
и стыд, и горе детских лет.
Ты, обожаемая, злая,
Мне гордо отчвечаешь: Нет.

Но все проходит в жизни зыбкой,
Пройдет любовь, пройдет тоска,
И вспомню я тебя с улыбкой,
Как вспоминаю индюка.

И еще шикарное про сны и любовь. И шикарно написано, да.

читать дальшеВы сегодня так красивы,
Что вы видели во сне?
— Берег, ивы
При луне.

А еще? К ночному склону
Не приходят, не любя.
— Дездемону
И себя.

Вы глядите так несмело:
Кто там был за купой ив?
— Был Отелло,
Он красив.

Был ли он вас двух достоин?
Был ли он как лунный свет?
— Да, он воин
И поэт.

О какой же пел он ныне
Неоткрытой красоте?
— О пустыне
И мечте.

И вы слушали влюбленно,
Нежной грусти не тая?
— Дездемона,
Но не я.

оо, дошла до "Слова", сюда писать не буду, ибо нечего. Пусть будет в Бездне Голодных Глаз и Сарт с ним

Вобщем, да, и никто не вспомнит, сказка снеговая, и много-много всего.

Нет, никак не могу) еще есть шикарное

Это было не раз, это будет не раз
В нашей битве глухой и упорной:
Как всегда, от меня теперь отреклась,
Завтра, знаю, вернешься покорной.

Но зато не дивись, мой враждующий друг,
Враг мой, схваченный темной любовью,
Если стоны любви будут стонами мук,
Поцелуи - окрашены кровью.

И нашла красивую картинку)
читать дальше

И странную картинку, которая зацепила просто, ммм!
читать дальше